АГЕНТ ЦРУ FA-7569 IAB 00065983
Внимание СМИ приковано к событиям в Йемене. О том, что США подготавливают вооружённый кризис в этой стране, я неоднократно сообщала, начиная с 2013 года. Впрочем, о том, что в Саудовской Аравии принято решение обойтись в этом вопросе без американцев, я также писала уже давно. Тема эта заслуживает по меньшей мере отдельного поста, поэтому стоит упомянуть о другом событии, оставшемся в тени этого конфликта.
В то время, как Саудовская Аравия, Египет и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива развёртывают интервенцию против шиитов-зейдитов в Йемене, на сторону хуситов переходят всё новые подразделения йеменской армии, вооружённые до зубов самым современным американским оружием, поставленным им «для борьбы с Аль Каидой».
Для организации сопротивления саудовскому вторжению в столицу Йемена прибыл командир спецподразделения «эль-Кудс» в составе Корпуса Стражей Исламской революции Касем Сулеймани. Силы СпН «эль-Кудс» изначально предназначены для операций за рубежами Ирана.
Генерал-майор Сулеймани попал из огня да в полымя. Непосредственно перед командировкой в Йемен его силы участвовали в организованном США штурме Тикрита. Спецназовцы «эль-Кудс» под его командованием вместе с 20-тысячной группировкой Организации Бадра генерала Хади аль-Амири, а также 10-тысячное сводное соединение иракской армии понесли тяжёлые потери и неорганизованно бежали от Тикрита под ударами оборонявших город сил организации «Исламское государство».
Однако, о боях в Ираке также ещё представится множество случаев поговорить. Даиш разоружаться не собирается. Хотя политическое давление Германии и Франции, конечно, препятствует американским поставкам вооружений для «Исламского государства» через украинскую чёрную дыру. Люди халифа Ибрагима уже ожидали оттуда ПТРК FGM-148 «Джавелин» и прочее — в обмен на нефть, но особой нехватки оружия пока не испытывают.
Тем не менее, предполагаю, что относительная стабилизация цен на нефтяном рынке связана с задержками массовых поставок оружия для ИГ — с отмыванием через Украину. США неудобно осуществлять прямые поставки оружия халифу Ибрагиму. Кроме того, за «контрабандное» оружие можно запросить — и получить гораздо больше нефти.
Да и вопрос, кого в данном случае понимать под «США», сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Давление на Германию и Францию, в том числе и недавнее «предупреждение» путём крушения самолёта Germanwings, несомненно, осуществляют наёмники компании Вангард.
Казалось бы, администрация перешла на сторону «партии мира» в украинском вопросе, поддержав европейцев и Петра Порошенко. Белый дом, пусть неудачно, попытался провести совместную с Ираном операцию против ИГ. Несмотря на давление лоббистов ВПК, поставки оружия «Исламскому государству» под предлогом усиления ВСУ не утверждены. В ЦРУ продолжается оттеснение людей Бреннана и Вангард с ключевых позиций. Это с одной стороны.
С другой стороны, признаком серьёзности намерений Белого дома, в том числе по миру на Украине, будет служить решение вопроса с Абу Бакром аль-Багдади. ЦРУ не хочет терять столь ценного агента, Вангард — такой важный источник дохода. О бизнесе Вангард с халифом Ибрагимом я писала, в частности, в серии постов о причине падения цен на нефть.
Поэтому, чтобы не перегружать этот пост избыточной информацией, завершу его окончательным прояснением взаимоотношений Абу Бакра аль-Багдади с ЦРУ. Когда вернёмся к теме ИГ, плясать будем от этой печки. Всё вышеизложенное — попытка напомнить об актуальных событиях и моя личная оценка причины усилий определённых сил любой ценой продавить поставки оружия на Украину. Отсюда перейдём к фактам.
Как известно, в 2004 году наш герой находился в американской тюрьме, из которой в том же году был отпущен в связи с тем, что больше не представлял опасности для США. Преклоняюсь перед самым гуманным в мире американским правосудием. Мне лично известны люди, задержанные в 13 и 14-летнем возрасте и содержащиеся по 10 лет в Гуантанамо. Они представляют угрозу для США, а Абу Бакр аль-Багдади — нет.
На первый взгляд это утверждение представляется парадоксальным, но оно совершенно правдиво. В действительности наш герой бывал в тюрьме лишь для прикрытия. На самом деле в это время он проходил курс обучения в Лэнгли.
Ибрагиму был присвоен забавный оперативный псевдоним: Харами. Если не ошибаюсь, «харами» по-арабски означает вор.
Присвоенный ему код агента: FA-7569 IAB 00065983.
С аббревиатурой FA в подобном контексте я уже встречалась, это «foreign agent», дословно «иностранный агент», но не в принятом у нас смысле этого выражения, а просто агент-иностранец.
Предполагаю, что IAB означает Ибрагим аль-Бадри. Это настоящее имя Абу Бакра аль-Багдади, кунью Абу Бакр и прочая он тогда не носил.
Хотя, может быть, IAB означает что-то другое. Не в этом суть; главный вопрос: как это будут разруливать. Время поджимает. Не только на Ближнем Востоке, но в Берлине, Париже и Киеве тоже.
Да дело не в этом ... Лично меня подкупает в Путине его почти детская простота и непосредственность, с коей он угрожает своим врагам ... Надо быть совсем глухим, чтобы не услышать его недавнюю угрозу Европе заткнуть "гибридной пробкой" вход в Красное море для американских танкеров с дешевым энергоносителем в том случае, если санкции в отношении РФ будут продлены...
Нормальные люди, не отравленные ядовитой сионистской пропагандой в СМИ, всегда найдут общий язык и всегда придут друг другу на помощь. Случай, описываемый в здесь, является одним из многих тысяч таких замалчиваемых примеров...
Неизвестная война. Русские глазами американца
Пару лет назад в американской газетке был опубликован интересный материал, посвящённый 40-летию одной маленькой, но грязной войны которую вели США, Алжир, Эфиопия и Сомали. В этой войне нет правых, одни виноватые.
Маленькое пояснение: описываемые события разворачиваются в теперь печально знаменитом Аденском заливе. «Tankist», он же «бородатый капитан» – майор Ерёменко Николай Игнатьевич, командир отдельного 104 танкового батальона, приданого миссии ООН.
Исповедь лейтенанта морской пехоты
Меня зовут Майкл Фогетти, я капитан Корпуса Морской пехоты (1) США в отставке. Недавно я увидел в журнале, фотографию русского памятника из Трептов-парка в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. Мой взвод после выполнения специальной операции, получил приказ ждать эвакуации в заданной точке, но в точку эту попасть мы так и не смогли.
В районе Золотого рога как всегда было жарко во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации.
Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооружённых людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16 (2) и М-60 (3), вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причём вооружённые мародёры имели явный приоритет перед невооружёнными.
Когда мы заметили у стен домов несколько трупов явных европейцев, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое местных нигеров (извините, афро-африканцев). Нам стало не до политкорректности. Женщину с ребёнком мгновенно втянули в джип, а на её преследователей цыкнули и недвусмысленно погрозили стволом пулемёта, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них поднял свою G-3(4) и явно приготовился в нас стрелять. Marine Колоун автоматически нажал на гашетку пулемёта и дальше мы уже мчались под всё усиливающуюся стрельбу. Хорошо ещё, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, на котором собственно и располагался город, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.
В порту скопилось больше тысячи европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области объявили независимость и заодно джихад, все они жаждали скорейшей эвакуации. Как было уже сказано выше, корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, весело пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались толпы инсургентов, а из дружественных сил был только мой взвод с 6 пулемётами и скисшей рацией (уоки-токи (5) не в счёт).
У нас было плавсредство, готовое к походу и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не вправе приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу. Но к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы: 29 марин, включая меня, 7 демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, 2 дюжины добровольцев из гражданского контингента.
У нас было плавсредство, готовое к походу и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не вправе приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу. Но к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы: 29 марин, включая меня, 7 демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, 2 дюжины добровольцев из гражданского контингента.
Порт во времена 2-й мировой войны был перевалочной базой и несколько десятков каменных пакгаузов, окружённых солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшими со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны. Вот этот комплекс и послужили нам новым фортом Аламо. Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ООНовской гуманитарной помощью, там же были старые казармы, в которых работали и водопровод и канализация, конечно туалетов было маловато на такое количество людей, не говоря уже о душе, но лучше это, чем ничего. Кстати, половина одного из пакгаузов была забита ящиками с неплохим виски. Видимо, кто-то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая…
Больше 3000 инсургентов, состоящих из революционной гвардии, иррегулярных формирований и просто сброда, хотевшего пограбить, вооружённых на наше счастье только лёгким оружием от маузеров 98 (6) и Штурмгеверов (7) до автоматов Калашникова (8) и Стенов (9), периодически атаковали наш периметр. У местных были 3 старых французских пушки, из которых они умудрились потопить несчастный пароход, но легионеры смогли захватить батарею и взорвать орудия и боекомплект.
Мы могли на данный момент им противопоставить: 23 винтовки М-16, 6 пулемётов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и 5 жутких русских пулемётов китайского же производства, с патронами 50-го калибра (10). Они в главную очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо-таки с ужасающей скоростью.
Французы сказали, что через 10-12 часов подойдёт ещё один пароход и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было ещё продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с Юга, и с Запада, и с Севера, то одну атаку мы точно отобьём, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы ещё только подъезжали к порту, а уоки-токи брали практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастер-сержанта Смити – нашего радио-бога. Он там что-то смудрил из 2 раций, но особого толку с этого пока не было.
У противника не было снайперов, и это меня очень радовало. Город находился выше порта, и с крыш некоторых зданий территория, занимаемая нами, была как на ладони, но планировка города работала и в нашу пользу. 5 прямых улиц спускались аккурат к обороняемой нами стене и легко простреливались с башенок, бельведеров и эркеров… И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и была достаточно массированной.
Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити:
– Сэр. У меня какой-то непонятный вызов и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?
– А почему ты решил, что это Русские?
– Они сказали, что нас вызывает солнечная Сибирь, а Сибирь, она вроде бы в России…
– Валяй, – сказал я и услышал в наушнике английскую речь с лёгким, но явно русским акцентом…
– Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории? – последовал вопрос.
– Здесь Marine First Lieutenant Майкл Фогетти. С кем имею честь? – в свою очередь поинтересовался я.
– Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого у единственного в этой части Африки есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня Tankist.
Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию, обойдя, конечно, вопрос о нашей боевой «мощи». Русский в ответ поинтересовался, а не является ли, мол, мой минорный доклад, просьбой о помощи. Учитывая, что стрельба вокруг периметра поднялась с новой силой, и это явно была массированная атака осаждающих, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как-то, что «если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль, заключил бы союз против него с самим дьяволом…», и ответил русскому утвердительно. На что последовала следующая тирада:
– Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам, всё то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я.
Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался не из Техаса ли я, а, получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю, что Африка больше Техаса и нисколько на это не обижаюсь.
Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков противника, не высовываться и не стрелять по танкам, в случае, ежели они появятся. И тут грянуло. Бил, как минимум, десяток стволов, калибром не меньше 100 миллиметров. Часть инсургентов кинулась спасаться от взрывов в нашу сторону, и мы их встретили, уже не экономя последние магазины и ленты. А в просветах между домами, на всех улицах одновременно появились силуэты танков Т-54 (11), облепленных десантом.
Боевые машины неслись, как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулемёты, и десантники. Совсем недавно, казавшееся грозным, воинство осаждающих рассеялось как дым. Десантники спрыгнули с брони, и, рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления, раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат в помещениях. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно довернули башни в сторону последнего прибежища полоумного героя джихада и строенный залп, немедленно перешедший в строенный взрыв, лишил город одного из архитектурных излишеств.
Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звёздами мы не были бы серьёзной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин… Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра.
Потом извиняющее мне улыбнулся, и показал на балкон таможни, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело человека в грязном бурнусе, и блестел ствол автоматической винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь. Черноволосая девушка (кубинка, как и часть танкистов и десантников) в камуфляжном комбинезоне тем временем перевязывала моему спасителю голову, приговаривая по-испански, что вечно синьор капитан лезет под пули, и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart (12), с которым никогда не расставался, как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что-то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне.
А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего пребывал и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и перекрикивая шум сказал:
– Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобождённый город, тот не испытывал настоящего праздника души, это тебе не с моря высаживаться. – И хлопнул меня по плечу.
Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил её и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю.
Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздражённым лицом, показывала на огромную фигуру Русского солдата со спасённым ребёнком на руках, и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это всё большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли.
Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасённым ребёнком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента в той реальности тоже спасал ребёнка. Так, может, врёт и наша пропаганда о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на всё это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке.
– Никогда бы я не хотел, чтобы русские всерьёз стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут.