Венский конгресс и послевоенное устройство Европы В 2015 году был отмечен 200-летний юбилей Венского конгресса. Собранный в столице Австрии, он подвел итог эпохе великих потрясений, открытой Великой Французской революцией. Ее окончание стало падение «похитителя Европы». Предыстория конгресса была сложной и бурной.
25 марта (6 апреля) 1814 г., после долгих колебаний, Наполеон отрекся от престола. Первым его желанием, после того, как он узнал о сдаче Парижа и произошедших там событиях, было двинуться на столицу и выбить оттуда союзников, однако для реализации этого плана не было сил. В распоряжении бывшего уже императора французов было всего около 22 тыс. чел., а сохранившие еще относительную верность маршалы убедили его, что армия не пойдет за ним, так как не желает превращать столицу в поле боя. В день отречения Сенат закончил составление новой Конституции, первая статья которой предусматривала восстановление власти Людовика XVIII. Король должен был присягнуть Конституции и письменно подтвердить свою клятву, после чего ему присягали его подданные. 11 апреля 1814 года в Фонтенбло между Наполеоном, Англией, Россией, Австрией, Пруссией и Швецией был заключен договор. Побежденный сохранял титул императора, получал суверенные права на остров Эльба и ежегодное содержание от французского государства в 2 млн. франков. Императрице Марии-Луизе передавались герцогства Парма, Пьяченца и Гвастало, которые после ее смерти должен был унаследовать сын Наполеона — герцог Рейхштадтский. Многочисленная родня Бонапарта сохраняла титулы принцев и принцесс его фамилии, в странах, от управления которыми он отказывался, выделялись имения или денежные средства для ежегодной ренты в 2,5 млн. франков.
Настроения среди русских военных были далеко не благодушными. 26 апреля (8 мая) 1814 года Барклай писал Ростопчину: «Мы в Париже; Наполеон уже более не троне французов, но он еще в числе живых, и я бы желал, чтобы он уже лучше не существовал; все надеюсь, что во время его переезда найдется какой-либо герой, который изгладит с лица земли этого бича человечества. Но меня успокаивает то, что англичане будут хорошо стеречь его на острове Эльба, чтобы отнять у него всякую охоту выбраться оттуда». Император явно не разделял эти мысли. Вскоре Наполеон, сопровождаемый комиссарами союзников, отправился на Эльбу.
Он простился со своей гвардией, обняв ее командира и знамя гвардейцев. Свидетели прощания рыдали. Колонна состояла из 10 карет с императорским гербом (в них ехал бывший монарх и сопровождавшие его генералы, офицеры, солдаты и слуги) и 4 карет комиссаров союзников. Такой выезд не мог не привлечь к себе внимания. Отправляя в качестве комиссара своего генерал-адъютанта графа П.А. Шувалова, Александр I обратил особое внимание на безопасность сопровождаемого лица: «Я доверяю Вам важную обязанность. Вы будете строго отвечать за каждый волос упавший с головы Наполеона.» От конвоя он отказался, но в этой роли вынуждены были выступить иностранные офицеры, т.к. особенно небезопасным было путешествие от Лиона до побережья Средиземного моря. В Авиньоне императора просто обругали, затем в городах стали появляться виселицы с повешенными куклами с надписью «Наполеон»
В одном месте возмущенная толпа в Провансе требовала смерти своего бывшего монарха. «Эта чернь, — писал русский комиссар, — опьяневшая от ненависти, а некоторые от вина, мужчины, женщины, дети и старики орали, как каннибалы, и лезли на карету, в которой находился Наполеон с графом Бертраном. «Отворяйте дверцы, вытащим его оттуда, повесим его! — кричали они». Комиссары держав-победительниц вынуждены были потребовать от местных властей принять меры, чтобы не допустить повторения этих событий и путешествовали далее под эскортом жандармов. В Марселе их жал ликующий город и английские корабли. Горожане приветствовали их экипажи криками «Да здравствует Англия!» и «Да здравствуют англичане!». Бывший император не был столь популярен. Все хотели мира, а его имя было связано с войной.
Пребывание во французской столице начинало все больше утомлять Александра, хотя мирное завершение борьбы с Наполеоном и радовало его. «Господь, — писал он матери 3(15) апреля, — сподобил нас совершить это, т. е. что мы явились сюда не как завоеватели или враги, а как истинные друзья тех, кои были так долго нашими жесточайшими врагами, это истинная отрада для меня, и я за это несказанно благодарен Господу Богу. Что касается всего прочего, то я бы уже хотел быть далеко от Парижа и знать, что с важными политическими вопросами, обсуждаемыми в настоящий момент и долженствующими определить дальнейшую судьбу Европы, покончено.» 23 апреля была подписана конвенция о всеобщем перемирии, а на следующий день, из Англии, где он проживал в изгнании, в Кале также на английском военном судне прибыл Людовик XVIII. Александр I, узнав о его возвращении на территорию Франции, отправил ему навстречу генерал-адъютанта Поццо диБорго с письмом, в котором излагал свои советы: не уклоняться от либеральных идей, не забывать армию и даровать Франции свободные учреждения. Это резко ухудшило отношения между королем и императором. 28 апреля Наполеон отбыл на английском фрегате на Эльбу. Мария-Луиза с сыном бывшего императора отправилась в Вену. 29 апреля Людовик прибыл в Компьен.
Александр счел необходимым выехать из Парижа, чтобы лично встретить возвращающегося в свою столицу Людовика XVIII. Отношения между двумя монархами были довольно холодны. В этом отношении Александр продолжил политику последних месяцев своего отца. С октября 1797 г. на Волыни по распоряжению Павла и по просьбе графа Прованского (имя Людовика в эмиграции) разместили корпус принца Конде (около 7 тыс. чел.). С 1798 г. вместе со своим двором в Митаве пребывал и сам будущий Людовик XVIII. Ежегодно на содержание французского двора выделялось 200 тыс. рублей. Павла давно уже раздражали и мало дисциплинированные французские отряды, и претенциозные августейшие гости. В феврале 1800 г. корпус Конде был распущен, в январе 1801 г. Павел принял решение о выдворении из пределов Империи и королевского двора. Королю в изгнании было рекомендовано отправиться к супруге — в Киль. Людовику и его сторонникам пришлось спешно покинуть Россию.
После смерти Павла Людовик обратился к Александру с письмом, начинавшимся словами «Государь, брат и кузен», на что следовал ответ «Господин граф». В 1812 г. на просьбу герцога Ангулемского поступить волонтером в русскую армию последовал Августейший отказ. Встреча императора и короля состоялась в Компьене. Ее трудно назвать любезной, т.к. Людовик при всяком случае стремился подчеркнуть первенство французской короны и Франции среди остальных монархий Европы, используя для этого мелкие колкости и придирки, стараясь подражать строгому этикету середины XVIII века, который никак не подходил к реалиям 1814 года.
Кроме того, король не хотел ограничивать свою власть конституцией, тем более разработанной Сенатом. Он считал французский престол своей наследственной собственностью, и поэтому категорически отказался признавать конституцию и присягать ей, предложив взамен хартию, которая исходила бы от трона как проявление доброй воли монарха. Разумеется, идеалом Людовика было дореволюционное устройство Франции. Александр I понимал, что вернуться к нему невозможно, но все же счел необходимым поддержать реставрацию Бурбонов. Переговоры затягивались, между тем 4 мая 1814 года король вернулся в свою столицу. По приказу Александра I русские войска были выведены в казармы, офицерам запретили показываться на улице в форме. Сделано было все, чтобы не задеть чувств парижан.
Въезд Бурбонов явно уступал по пышности союзным монархам, да и встреча была тоже не столь яркой. Около коляски короля ехало около двух десятков маршалов и генералов, стояла национальная гвардия с наполеоновскими орлами на мундирах. Толпа чаще кричала «Да здравствует Франция!», чем «Да здравствует король!». Войска молчали, а когда король появился в окне дворца Тюильри — то большинство стоявших на площади даже не обнажили головы, оставшись стоять в шляпах. Эти сцены не могли не заставить задуматься о будущем монархии во Франции. Настроение в Париже быстро менялось, экзальтация первых дней уступила растущему недовольству.
30 мая 1814 года в Париже был подписан договор между участниками 6-й коалиции и Францией. Впоследствии к Парижскому договору присоединились Швеция, Испания и Португалия. Его условия во многом определили решения Венского конгресса. Франция сохраняла границы 1792 года, восстанавливалась независимость Нидерландов и Швейцарии, немецких и итальянских государств, которые должны были создать вокруг Франции кольцо враждебных государств и исключить возможность французского реванша в будущем. Судьба части этих государств была решена — император Франц считал север Италии наследственным владением Габсбургов, он родился во Флоренции, когда его отец был Великим герцогом Тосканским, и чрезвычайно болезненно переживал отторжение этих земель в пользу Франции. Теперь он получил возможность успокоиться. На встрече с представителями Милана 7 мая 1814 г. император исключительно точно изложил свое видение ситуации: «Вы принадлежите мне по праву завоевания.»
Мир был заключен, но уверенности в том, что достигнутый мир будет прочным, не было. Высокомерие и ограниченность вернувшего свой трон Бурбона лишь увеличивали эти опасения. Александр I смотрел на будущее этой династии с пессимизмом: «Эти люди никогда не сумеют поддержать себя.» Тем не менее, именно 18(30) мая он издал торжественный манифест «О заключении мира с Францией», в котором говорилось о блестящих перспективах: «Франция возжелала мира. Ей дарован он великодушный и прочный. Мир сей, залог частной каждого народа безопасности, всеобщего и продолжительного спокойствия, ограждающий независимость, утверждающий свободу, обещевает благоденствие Европы, приуготовляет возмездия, достойные понесенных трудов, преодоленных опасностей». 4 июня 1814 г. под давлением союзников Людовику все же пришлось дать обещание даровать конституционную хартию, в тот же день текст ее был опубликован, а 5 июня войска победителей начали покидать Париж и Францию. Столицу Франции покинул и Александр. Он сделал это, не попрощавшись с Талейраном, и тот 13 июня отправил ему письмом «упрек в почтительной искренности самой нежной привязанности». Началась подготовка к послевоенному устройству Европы.
Тем временем русско-французские отношения постоянно ухудшались, в том числе и по вопросу достойных за труды возмездий. Совершенно очевидно было и то, что данный вопрос вызовет разногласия Петербурга и с Веной. 13(25) сентября 1814 г. Нессельроде докладывал императору о своей беседе с Меттернихом. Австрийский канцлер говорил о том, что присоединение к России Финляндии и Бессарабии уже нарушило равновесие в Европе. В связи с этим обострялась и проблема наследия герцогства Варшавского, которое Вена категорически не желала уступать неразделенным. «Но, соглашаясь, таким образом, на приобретение Россией более 3 млн. новых подданных, Австрия не считает необоснованным свое желание сохранить за собой два стратегических пункта, совершенно необходимых для обороны оставшейся у нее части Польши. Передача Кракова России означает, что ее армии окажутся в десяти переходах от Вены, а сохранение в ее руках Замостья значит, что они могут в три перехода дойти до Лемберга, и тогда восточную Галицию уже нельзя было бы удержать; обладание ею оказалось бы до крайности непрочным, коль скоро размещенная там армия будет сразу же отрезана, как только русские войска двинутся от Кракова за Вислу».
Император опасался изоляции России из-за позиции в польском вопросе, которая могла бы объединить Францию, Австрию и Пруссию. В решении вопроса о герцогстве Варшавском при подготовке к конгрессу держав-победителей русская дипломатия попыталась заручиться поддержкой Пруссии. Проблем со стороны Берлина не предвиделось. Фридрих-Вильгельм открыто говорил: «Я буду благодарить Бога, если мне удастся освободиться от моих польских подданных». Это освобождение не было безвозмездным. 16(28) сентября 1814 года было подписано тайное соглашение, по которому Россия признавала передачу территории Саксонии, занятой в это время русскими войсками, Пруссии. Король саксонский после битвы под Лейпцигом находился под арестом в замке Фридрихсфельде (в это время это фактически уже был дворец в пригороде Берлина), его армия находилась под прусским командованием в Гессене. Со своей стороны, Пруссия брала на себя обязательство поддерживать русские планы в польском вопросе…
Комментариев нет:
Отправить комментарий