Удар в спину

Сто лет назад, летом 1915 года, на фронте грянуло «великое отступление». Нашим войскам пришлось оставить Галицию, Польшу, Литву, часть Латвии и Белоруссии. Западные авторы, да и отечественные либералы внедрили версию, будто причиной катастрофы была отсталость царской России и ее неготовность к войне. Хотя это не более чем исторический миф. Если отбросить домыслы и рассмотреть реальные цифры, то оказывается, что в начале войны русская армия по своей технической оснащенности превосходила и Францию, и Англию. Уступала лишь германской и австрийской, но ведь они преднамеренно готовились развязать войну. Впрочем, можете сравнить сами.

В русской дивизии имелось 48 орудий, у немцев 72, у французов 36. А всего в русской армии – 7030 орудий (из них 240 тяжелых), в германской – 9398 (2296 тяжелых), во французской – 4800 (тяжелых не было вообще). Или сопоставьте силы авиации. В нашей армии насчитывалось 263 аэроплана и 14 дирижаблей, в Германии – 232 аэроплана и 15 дирижаблей, во Франции 156 аэропланов и 5 дирижаблей. В русской армии было 3000 автомобилей, в германской – лишь 83. Там автомобили поначалу серьезно недооценивали, делали ставку на железнодорожный транспорт. Кстати, и в области тактики, подготовки личного состава, русские могли дать фору немцам. Германские военные в начале войны маршировали на поле боя, как на параде, в плотных шеренгах, шагали в ногу – и падали шеренгами под русской шрапнелью и пулеметами.
В действительности самой отсталой в Европе была французская армия. Она провозглашала возврат к «традициям Наполеона». Не готовилась к обороне – только наступать, и только в штыки. Окапываться запрещалось, чтобы солдаты не испачкали форму, не утратили бодрого вида и наступательного духа. Французы даже не переоделись в защитное обмундирование. Солдаты и офицеры ходили в голубых мундирах и красных штанах. Когда их пробовали заменить, в парламенте поднялась буря: “Ле панталон руж се ля Франс!” – “Красные штаны – это Франция!” (ох как удобно целились по красным штанам вражеские пулеметчики!) Французские военные отбросили тяжелую артиллерию, телефонную связь – чтобы не тормозилось наступление. А когда главнокомандующему Жоффру попытались доказать пользу авиации, он отмахнулся: “Ну, это для спорта!”. Курс стрельбы для солдат составлял всего 3 дня, зато пехоту тренировали в “наполеоновских” маршах по 40 км. Отрабатывали нормативы штыкового броска – 50 м следовало преодолеть за 20 секунд. Считалось, что врагу нужно 20 с., чтобы перезарядить винтовку, прицелиться и выстрелить.

Хватало анахронизмов и у англичан. Например, наставлениями предусматривалось, что на третий день мобилизации должна производиться заточка офицерских сабель. Некоторые военачальники пренебрегали даже пулеметами, считая их “пустой игрушкой”. Но Англия, вдобавок, экономила на армии. Сократила ее настолько, что дальше некуда. Ее армия насчитывала лишь 7 дивизий! А колониальные части были слабо вооруженными и предназначались сугубо для полицейской службы. С началом войны британскую армию пришлось создавать заново.

Все это сказалось в первые месяцы Первой мировой. Францию и английский экспедиционный корпус немцы разметали одним массированным ударом, победоносно порывались к Парижу. В это же время их союзница, Австро-Венгрия, навалилась на Сербию, силясь раздавить ее численным и техническим превосходством. Но на русском фронте ситуация складывалась совершенно иначе. Уже 20 августа 1914 г. блестящей победой под Гумбинненом наши войска сорвали германский план Шлиффена, заставили врага снимать и перебрасывать соединения из Франции, и тем самым спасли ее от гибели.
Правда, операция в Восточной Пруссии стала неудачной – в историческую литературу внедрилась версия о «гибели» 2-й армии Самсонова. Но это тоже грубая подтасовка фактов, подхваченная западными державами от немцев). На самом же деле были окружены и разбиты пять дивизий, погиб командующий, Самсонов. Однако его армия была в короткий срок приведена в порядок и всего через 10 дней после своего «уничтожения» снова перешла в наступление. А другой русский фронт, Юго-западный, в это же время одержал грандиозную победу. Разгромил в пух и прах четыре австро-венгерских армии и армейскую группу, занял всю Галицию! Заодно и Сербию выручил, вынудил Вену оставить ее в покое.

Неприятели несколько раз сосредотачивали силы для контрударов. Первый из них обрушился в Польше, под Ивангородом и Варшавой. Второй под Лодзью. Раз за разом вражеские группировки переходили в наступление в Карпатах. Но все эти операции оборачивались для немцев и австрийцев тяжелыми поражениями. А русские одерживали новые успехи. Только в одной крепости Перемышль капитулировало более 120 тыс. солдат и офицеров противника. Вступила в войну Турция, попыталась вторгнуться в Закавказье, но и ей всыпали так, что мало не покажется. Под Сарыкамышем 3-я турецкая армия была почти полностью уничтожена.

Таким образом, к началу 1915 г. из всех воюющих держав Россия добилась самых впечатляющих успехов. Престиж нашей страны поднялся очень высоко. Перед ней заискивали. Спешили заручиться обещаниями, чтобы она и дальше помогала своим партнерам. Россия не отказывала. Но она считала себя вправе выдвигать проекты послевоенного переустройства мира. В ноябре 1914 г. царя посетил французский посол Палеолог, и Николай II изложил ему свои взгляды по данному вопросу.

Главным он считал “обеспечить на долгое время спокойствие в мире”, иначе “наше дело не будет правым перед Богом и историей”. Указывал, что агрессоры должны быть наказаны территориальными утратами. Франции следовало возвратить Эльзас и Лотарингию, Бельгии тоже выделить компенсации. Германские колонии Николай Александрович предоставлял поделить англичанам и французам по их усмотрению. Но к России должна была отойти Галиция. Государь предлагал восстановить автономную Польшу, присоединить к ней германскую и австрийскую части – под протекторатом царя. Из австрийских владений предлагалось выделить независимую Хорватию и автономную Чехию. Сербии отдать Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную Албанию. На приобретение Стамбула царь не претендовал. Однако настаивал, что ему надо предоставить статус «свободного города» - чтобы черноморские проливы стали открытыми для торговых русских судов и военных кораблей.

Но именно такое положение крайне встревожило западных союзников по Антанте! Победоносная Россия выходила на роль лидера в международных делах. Она будет диктовать условия мира. А после войны выдвинется на ведущую роль в мировой политике… Под Россию надо было срочно подвести мину. А возможность для этого предоставил тяжелый кризис с вооружением и боеприпасами. Этот кризис, опять же, объяснялся не «отсталостью» нашей страны. Он был общим для всех участников войны. Дело в том, что ни одна держава не готовилась к затяжным боевым действиям. Ни французы, ни русские, ни немцы. Во всех генштабах строились прогнозы, что война станет быстрой, «до осеннего листопада».

Создать заранее безграничные запасы снарядов было вообще невозможно. Артиллерийские пороха и запальные трубки не подлежали длительному хранению. Пройдет какой-то срок, и куда их девать? Заготовить излишки боеприпасов могли только те государства, которые заведомо собирались напасть на соседей летом 1914 г. Немцы и в самом деле попытались это сделать. Для своих расчетов они взяли за основу цифры расхода боеприпасов в русско-японской войне. Исходя из этого, к началу Первой мировой они заготовили по 1500 снарядов на орудие (у французов запасы составляли 1300 снарядов на орудие, у русских 1000-1200). Резервы патронов у немцев составляли по 3 тыс. на винтовку (у русских – 1 тыс.)
Но когда начались бои, все военные ведомства с ужасом обнаружили, что расход боеприпасов гораздо выше, чем они предполагали. Во Франции острый дефицит выявился в сентябре 1914 г., в период битвы на Марне. В общем-то французам и англичанам помогло то, что они торговали оружием по всему миру. Правительства привлекли промышленников, те охотно согласились наращивать производство. (Еще бы не согласиться: они и цены задрали соответствующие). Начали перепрофилировать заводы, выпускавшие другую продукцию. Дополнительно размещали заказы в США и других нейтральных странах.

Хуже всего приходилось немцам. Хотя и заготовили больше всех, но в сентябре 1914 г., в боях на Эне, в войсках не хватало даже патронов! В октябре из-за отсутствия снарядов прекратили первый штурм Вердена. А пороха не стало вообще. Нитраты, необходимые для его производства, Германия запасла всего на 6 месяцев. Они были импортными, завозились из Латинской Америки. Англичане пресекли коммуникации через Атлантику – и все. Кстати, наша разведка знала о состоянии с нитратами, и как раз на этом строил расчеты русский генштаб. Нужно ли планировать долгую войну, если через полгода противнику будет нечем стрелять? У немцев было плохо и с винтовками. Их забирали у флота, тыловых частей, вооружали солдат трофейными ружьями, французскими, бельгийскими, русскими. Но все равно не хватало. В дивизиях скапливались по тысяче и больше безоружных новобранцев, ждали, когда убьют или ранят товарищей.

Германия предпринимала экстренные меры, чтобы спасти положение. Сырье для производства оружия закупали через Швецию, Швейцарию, Румынию. С порохом армию спас флот, отдал ей все запасы. Германский флот, в отличие от армии, предусмотрел длительную войну (ведь если разгромить англичан, предстояло еще драться за их колонии с американцами, японцами). Заводы, осуществлявшие поставки для флота, были обязаны увеличить выпуск продукции во время войны. Эти заводы стали базой для развертывания остальной промышленности. А немецкие ученые совершили открытие – нашли способ получать азот из воздуха. Теперь порох можно было производить без импортных нитратов. Но ситуация выправлялась далеко не сразу. Пороха, полученного от моряков, хватило лишь на пару месяцев. В декабре в германской армии выделялось по 30-50 артиллерийских выстрелов в день на дивизию. А в январе 1915 г. из-за нехватки снарядов немцы вообще не могли отвечать на огонь противника.

Перед русскими стояли аналогичные проблемы. Фронт ежедневно расходовал 45 тыс. снарядов, а заводы производили лишь 13 тыс. Требовалось 60 тыс. винтовок в месяц, а производилось 10 тыс. С сентября 1914 г. издавались приказы об экономии боеприпасов. С ружьями стало особенно напряженно, когда 150 тыс. отправили в помощь Сербии. Так же, как немцы, наше командование изымало винтовки у флота, тыловых и запасных частей. Новобранцев обучали на ружьях старых образцов. Правда, наши армии наступали, захватывали массу трофеев. Поэтому целые дивизии переводили на австрийские винтовки “манлихер”, пулеметы “шварцлозе”. Инженерные части русской армии были централизованно перевооружены германскими винтовками “маузер”.
Но заменить подбитые или испорченные орудия было нечем, их количество сократилось на 25 %. А для оставшихся пушек было мало снарядов, все чаще случались перебои. Хотя положение было лучше, чем в Германии. Немцы применяли массированный огонь, а наши артиллеристы предпочитали бить прицельно. Меткостью они значительно превосходили противника. Германские начальники по опыту боев даже выработали неофициальное соотношение: чтобы уравнять возможности, надо на 1 русское орудие выставлять 3. Расход боеприпасов у русских получался меньше. Тем не менее, запасы иссякали…
Однако наложились и особенности русского военного ведомства. Пост военного министра занимал генерал Сухомлинов. Подрядчики и посредники давным-давно оплели его взятками. Развитием отечественной производственной базы он не особо озадачивался – нудно, хлопотно. Значительную часть заказов на производство вооружения и снабжения русской армии заказывал заграничным компаниям (а солидные джентльмены, конечно же, не забывали солидно «откатить», получив выгодные контракты). И если с началом войны все ее участники лихорадочно мобилизовывали и реорганизовывали собственные промышленные ресурсы, то Сухомлинову иностранные партнеры сумели внушить старое, испытанное решение. Чего-то не хватает? Проще всего закупить за границей.

Для этого требовалась валюта… О, вот тут-то англичане и французы отыгрались! На фронтах их достижения были сомнительными, но если речь зашла о деньгах, увидели возможность поставить русских “на место”. Принялись возить представителей России мордой по столу. Ах, так вы оказались не готовы к войне? О чем же вы раньше думали? Правда, выше мы отмечали, что Англия начала войну вообще без армии. А Франция ликвидировала собственный просчет с тяжелой артиллерией и авиацией очень простым способом – бесцеремонно забрала орудия и самолеты, которые были изготовлены на французских заводах по русским заказам. Но от таких “мелочах”, конечно, не вспоминали. Ломались, увязали в обсуждениях, на какие нужды России стоило бы выделить кредиты, а на какие нет.

Подала свой голос и финансово-политическая “закулиса”. В США банкир Яков Шифф развернул усиленную агитацию против предоставления кредитов России, призывал бойкотировать русские ценные бумаги. Когда в западной прессе начались публикации о зверствах немцев в Бельгии, Шифф объявлял, что это сущая мелочь по сравнению с “жестоким обращением царя с еврейским населением”. Англии и Франции для закупок вооружения в США тоже требовались кредиты. Шифф соглашался выделять их лишь в том случае, если Лондон и Париж дадут письменное обязательство: ни копейки из этих сумм не давать русским.

Впрочем, имя Шиффа уже «затаскали» в средствах массовой информации. Он и впрямь был откровенным русофобом – нарочитым, демонстративным русофобом. Иногда даже кажется, что в играх закулисы такова была его роль, привлекать внимание к себе. А в тени оставались другие фигуры, направлявшие ту же антироссийскую политику. В том числе, более весомые, чем Шифф или примерно такого же ранга. Барух, Морган, Рокфеллеры, Мильнер и пр. Вице-президент Федеральной Резервной Системы США Пол Варбург попытался официально установить правило – не давать денег России, а с Англии и Франции требовать обязательство не делиться с русскими. Но другие банкиры не поддержали Варбурга. Кредиты и поставки державам Антанты были слишком выгодным делом.

Министр финансов России Барк трижды вел переговоры с англичанами и все-таки достиг соглашения. Но на чудовищных условиях! Наша страна запрашивала 100 млн. руб., Англия выделила лишь 40 млн под 6 % годовых. При этом банкиры Сити и министр финансов Ллойд Джордж потребовали обеспечить кредит русским золотом. А золото надо было доставить в Англию. Русские возражали, что золото перевозить по морю опасно, не лучше ли отложить расчеты до конца войны? Куда там, настояли на своем. Фактически получились не займы, а сногсшибательная спекулятивная сделка! Россия покупала вооружение за собственное золото (по заниженному, навязанному ей курсу), с нее еще сдирали проценты, и еще наворачивали ряд дополнительных условий!

Зато военное министерство получило возможность выправить кризис. В британской компании “Армстронг и Виккерс” оно разместило заказ на 5 млн снарядов, 1 тыс. аэропланов, 250 тяжелых орудий, 27 тыс. пулеметов, 1 млн винтовок, 1 млрд патронов, 8 млн гранат, 200 тыс. тонн взрывчатки. Заказали и оборудование, чтобы довести отечественное производство снарядов до 40 тыс. в день. Заказ приняли, по самым важным пунктам отгрузка должна была начаться в марте 1915 г.. Сухомлинов заверил царя и Думу, что к летней кампании нехватку боеприпасов и оружия удастся преодолеть.
Но… на самом деле наша страна не получила ничего! Заказ, вроде бы, выполнялся, военное министерство пребывало в уверенности, что скоро он поступит, положение с боеприпасами выправиться. А когда подошел срок, неожиданно открылось, что всю изготовленную продукцию правительство Англии забрало для нужд собственной армии! Причем Россию не удосужились предупредить об этом заранее, оставили с носом. Ошеломленные русские кинулись к британскому военному министру лорду Китченеру – он заодно возглавлял объединенную Межсоюзную комиссию по снабжению. Но Китченер, выслушав недоумения и претензии, лишь развел руками. Объяснил, что свои войска они обязаны вооружать в первую очередь. Хотя уверял, что с заказом ничего страшного не произошло. С ходу порекомендовал передать его крупной канадской фирме “Канадиен кар энд фаундри Ко” – с небольшой задержкой, но выполнит.

Выхода не оставалось, контракты на снаряды, патроны срочно перезаключались с “Канадиен кар энд фаундри Ко”. С нетерпением ждали, напоминали. Но в ответ поступали разве что вежливые отписки. Ждали-ждали, наконец, в ноябре 1915 г., в Канаду послали генерала Сапожникова, выяснить, что же там происходит. Он доложил, что фирма, выбранная по указке Китченера, даже не приступала к выполнению заказа. Она вообще почти не действует, “находится накануне банкротства”. Но ведь это открылось только в ноябре… Россию грубо и подло подставили. Накануне летних сражений она осталась без боеприпасов. А результатом стал страшный “снарядный голод”, “винтовочный голод” – и “великое отступление”. Вот тогда-то и стали распространяться пропагандистские легенды об «отсталости» самодержавия и нашей страны, ее неготовности к войне…

Впрочем, даже теперь эти легенды оказались преждевременными. Россия справилась с тяжелым положением. Справилась сама, без помощи союзников! С некоторым запозданием она взялась перестраивать промышленность и совершила невероятный рывок! Невзирая на тяжелую войну, на потерю западных губерний, валовый объем продукции российской экономики в 1916 г. составил 121,5% по сравнению с 1913 г.! По подсчетам академика Струмилина, производственный потенциал России с 1914 до начала 1917 г. вырос на 40%. Было построено 3 тыс. новых заводов и фабрик, старые расширялись и модернизировались. По выпуску орудий в 1916 г. наша страна обогнала Англию и Францию, он увеличился в 10 раз, выпуск снарядов – в 20 раз, винтовок в 11 раз. Положение с оружием и боеприпасами полностью нормализовалось. Соответственно, и поражения сменились новыми победами. Ну что ж, тогда последовали новые удары в спину