Крымский нерв

Черноморский узел Первой мировой

№ 35 (427) от 18 сентября 2014 [«Аргументы Недели», Андрей МАЛЬГИН ]

Линейный корабль «Императрица Мария»

Крым и сто лет назад был российским козырем в большой игре Великой войны. А козырь всегда стараются выбить.

Цена мечты

Российский черноморский театр военных действий у историков традиционно считается периферией Первой мировой. Но, может, не судить по внешним признакам – были где-то, скажем, громадные сражения или нет? Перечитаем авторитетные свидетельства (например, воспоминания министра иностранных дел царской России С. Сазонова) и скажем иначе: здесь проходил главный нерв русских внешнеполитических интересов, именно положение дел в этой части фронта сыграло ключевую роль в судьбе государства.

Вспомним: правящие круги Российской империи в течение всего ХIX века мечтали о контроле над Константинополем и «черноморскими проливами» – Босфором и Дарданеллами. В той или иной степени эти мечты привели к тому, что Турция, боявшаяся русской экспансии, вступила в войну на стороне Германии. За ней последовала Болгария, что привело в конце концов к полной изоляции России от своих союзников по Антанте. Сазонов считал данное обстоятельство роковым. Именно оно не позволило вовремя справиться со «снарядным голодом», преодолеть нехватку военных материалов, способствовало развитию революционных настроений, обрушивших самодержавие и государственность.

«Гебен» и «Бреслау»

Турция вступила в войну в ноябре 1914 г. (по новому стилю). Накануне кайзер Вильгельм отправил туркам два крейсера – тяжёлый «Гебен» и лёгкий «Бреслау». Проскользнув буквально под носом у англичан и французов, они прошли из Балтики через Средиземное море и, подняв османские флаги, под новыми турецкими именами, но с германскими экипажами, составили основную ударную группировку на Чёрном море.

29 октября «Гебен» и «Бреслау», а также турецкие корабли поочерёдно бомбардировали русские порты Новороссийск, Феодосию, Севастополь, Одессу, Поти, досталось и Ялте. Нападение было неожиданным. В Севастополе «Гебен» вошёл прямо на минное поле. Увы, минёры не включили гальванические батареи, поскольку ждали нашего подхода транспорта «Прут». «Прут» чуть позже был обстрелян «Гебеном» и затоплен экипажем, чтобы не достался врагу.

Черноморский флот хотя и превосходил германо-турецкую группировку по количеству судов и мощи артиллерийского огня, уступал противнику в скорости и, если можно так сказать, – в дерзости. Командующий русским флотом адмирал А. Эбергард был очень осторожным человеком и для охоты на «Гебен» всегда стремился сосредоточивать силы всей эскадры, что удавалось, понятно, не всегда. Русские корабли несколько раз настигали «пирата», но тому всякий раз удавалось скрыться. А вот минные заграждения действительно доставляли противнику массу неприятностей. И вообще действия немцев и турок на Чёрном море тоже нельзя назвать особенно успешными. В апреле 1915 г. они предприняли рейд для нового обстрела Одессы, однако лишились подорвавшегося на русской мине крейсера «Меджидие» и свернули операцию.

Кровь Галлиполи

Тем не менее уже к 1915 г. опасный разрыв между Антантой и Россией стал сказываться на ходе военных действий на других фронтах. Тогда по предложению Черчиллясоюзники решили предпринять в общем довольно безрассудную операцию по захвату Дарданелл и Константинополя, чтобы «пробить путь» к России. Возможно, прорыв и удался бы, будь он осуществлён также со стороны Чёрного моря. Однако сил для десанта на Босфор у России не было. Черноморский флот ограничился постановкой минных заграждений, обстрелами турецких угольных копей Зонгулдака и поддержкой правого фланга русской кавказской армии. Продержавшись на каменистом Галлиполийском полуострове под бесконечным турецким огнём почти год и никуда не продвинувшись, англичане (если точно, там были также австралийско-новозеландский корпус, французы, другие национальные части) в декабре 1915 г. оставили территорию Турции. Слово «Галлиполи» для англичан до сих пор – напоминание об одной из самых тяжёлых военных неудач.

Гибель «Императрицы Марии»

Взрыву линкора «Императрица Мария» посвящено множество книг, статей, исследований. Была публикация и в «АН» (№24‑2006). Чтобы не адресовать читателя к старым подшивкам, редакция повторит вкратце, что писал тогда у нас историк А. Мартынов.

Есть три версии: немецкая диверсия, самовозгорание пороха и халатность. Диверсия – это не из области «теории заговора»: шла война, немцы были заинтересованы вывести линкор из строя, а возможность имелась. Режим охраны обеспечивался из рук вон плохо, вражеский агент вполне мог пронести «адскую машину», пройдя на борт, например, в группе рабочих-ремонтников или внедрившись в состав экипажа. Проблема в том, что при массе косвенных доказательств, реальных подтверждений этой версии нет. Сегодня довольно часты, скажем, ссылки на признания арестованного в 1933-м инженера Вермана, немца по происхождению, – он, мол, заявил, что руководил группой, осуществившей в 1916-м подрыв. Однако в тогдашнем ОГПУ люди в чём угодно признавались!

«Пороховая» версия не так эффектна, но логична. Новейший, недавно принятый на вооружение порох делал заряды более эффективными, но был и опаснее при хранении, слишком чутким к детонации. Случаи его самовозгорания имели место на Черноморском флоте – пожар на линкоре «Севастополь», взрыв в севастопольской лаборатории. Кстати, именно к «пороховой» версии склонялся командующий флотом А. Колчак. Халатность (или непреднамеренную ошибку) тоже нельзя исключить – ведь многие офицеры и матросы были на линкоре новичками, плохо разбирались в его сложном хозяйстве.

Вывод комиссии адмирала Яковлева, разбиравшей причины трагедии, гласил: «Прийти к точному и доказательно обо­снованному выводу не представляется возможным».

Под флагом Колчака

К 1916 г. Черноморскому флоту, в состав которого вступили новые линейные корабли, наконец удалось добиться господства на Чёрном море (несмотря на применение немцами подводных лодок). Это сразу дало результаты. Зимой и весной 1916 г. Кавказский фронт при поддержке флота провёл успешную Трапезундскую десантную операцию – и турки лишились важного порта на Чёрном море. «Гебен» и «Бреслау» уже не отваживались выходить из Босфора, наглухо блокированного минными заграждениями. Румыния вступила в войну на стороне Антанты. В сентябре 1916-го Эбергарда сменил в качестве командующего молодой энергичный адмирал Александр Колчак (тот самый!), он начал разрабатывать операцию по десантированию в Босфор и захвату турецкой столицы. Однако вступление Колчака в должность омрачилось большой трагедией: 7 октября неожиданно взорвался стоявший на севастопольском рейде новейший линкор «Императрица Мария» (подробнее об этом – в справке «АН»).

Период распада

Революционные события 1917 г. поначалу не слишком затронули Черноморский флот. Колчак некоторое время успешно сопротивлялся развалу, но в конце концов и черноморцев захватила эпидемия социальных протестов. В январе 1918-го флот оказался в руках большевиков, левых эсеров, на некоторых кораблях были подняты флаги только что провозглашённой Украинской республики. Сепаратный Брестский мир флот встретил митингами и расправами с офицерами. Россия формально вышла из войны, но для юга страны, Крыма и Севастополя она не закончилась – напротив, приобрела самые угрожающие формы. Подписав мир с Лениным, немцы одновременно заключили соглашение с украинской Центральной радой о «дружественной оккупации». Не имея возможности открыто сопротивляться германским войскам, красная Москва инициировала создание на юге нескольких самопровозглашённых советских республик – Одесской, Донецко-Криворожской и Таврической. Их «ополчения» вступили в бой с немецкими и украинскими войсками. Флот тоже включился в эту импровизированную систему обороны. Но сил противостоять отлаженной германской военной машине не хватало. На кораблях практически не было снарядов и топлива, многие суда стояли в Севастополе без команд. Немцы весной 1918 г. захватили Крым (который ни по каким договорам не принадлежал Украине, а оставался частью Российской Федеративной Советской Республики) и выдвинули ультиматум: флоту – сдаться. В экипажах, где было много выходцев с Украины, активизировалась агентура Центральной рады, она подбивала матросов поднимать на кораблях украинские флаги – дескать, тогда союзники-немцы флот не захватят. Кое-где эта пропаганда имела успех. А когда «красный» командующий флотом адмирал М. Саблин увидел, что немцы обставляют севастопольскую бухту своими батареями, он отдал приказ – поднять над кораблями андреевские флаги и уходить в Новороссийск.

В апреле 1918 г. боевое ядро Черноморского флота – 2 дредноута, 10 новых 6 старых миноносцев и вспомогательные суда – ушло из занятого немцами Севастополя. Но охота за остатками флота продолжалась. Преодолевая очаговое сопротивление красных, немцы двинулись дальше – на Новороссийск. В этих условиях Ленин и Совнарком приняли решение затопить попавшие в капкан корабли, чтобы они не достались немцам. Сделать это удалось частично. 18 июня один линкор, девять эсминцев и другие суда окончили свой боевой путь на дне Цемесской бухты и в порту Туапсе. Остальные во главе с линкором «Свободная Россия» бесславно вернулись в севастопольскую бухту для разоружения, где их уже ждал отремонтированный «Гебен»…

Казалось, немецкая победа была полной. Однако бацилла революции, в своё время занесённая в Россию не без активного немецкого участия, поразила и Германию, уставшую за четыре года войны от лишений и невзгод, терпящую поражения на Западе. В условиях фактического бунта в тылу германское командование пошло на заключение с Антантой мирного договора. Он был подписан в ноябре 1918 года. Война, а вместе с ней и оккупация Юга России, Крыма и Севастополя германскими войсками закончилась.

Так что если остальная Россия вышла из Первой мировой войны в марте 1918 г., Крыму пришлось пить эту горькую чашу до самого конца.